В российских салонах, торгующих предметами старины, от 40 до 80 процентов подделок
Нас не удивляет, что в европейских бутиках мы видим китайский ширпотреб с фальшивыми лейблами. Что делать? На дворе эпоха подделок. Но мы отказываемся верить, что и в антикварных галереях висят фальшивки. Все-таки искусство - иная субстанция. Однако это иллюзия. В России целая подпольная индустрия специализируется на производстве поддельных предметов старины. На подделку можно наткнуться и на именитом аукционе, и в небольшой антикварной лавочке при покупке недорогого фарфорового сервиза. И если раньше это касалось только коллекционеров, то теперь - всех, кто думает о том, как спасти свои деньги от кризиса. Почему наш антикварный рынок тонет под валом фальшивок и как его остановить, выяснял наш спецкор Александр Андрюхин.
Чем дешевле, тем сердитее
По словам председателя правления культурно-исторического фонда Связь времен Владимира Воронченко, сейчас по рынку гуляет не менее 40% поддельных картин в ценовой гамме $100-200 тыс. и более 25% подделок в ценовой гамме свыше $200 тыс. Приблизительно такие же цифры приводит и другой экспертный центр - Арт-Консалтинг .
- Из общего количества картин, которые приносят нам на экспертизу, от 40 до 70% оказываются подделкой, - сообщил Известиям директор экспертного центра Арт-Консалтинг Денис Лукашин.
Примечательно, что при выявлении поддельных полотен их дальнейшую судьбу никто не отслеживает. Они возвращаются в антикварные салоны с фальшивыми свидетельствами о подлинности. По информации Третьяковской галереи, из 120 картин, которые эксперты два года назад признали неподлинными, впоследствии все были проданы в частные коллекции под видом оригиналов.
По оценкам Следственного комитета при прокуратуре России, оборот на рынке поддельных картин составляет $170-200 млн в год. Если десять лет назад в антикварных салонах было 5-10% подделок, то сейчас - более двух третей.
Однако примета времени даже не в этом. Среди недорогого (сравнительно) антиквариата подделок вообще более 80 процентов. Подделывают практически все: старинный фарфор, мебель, часы, скульптуру и даже старинные монеты, вплоть до античных.
- Из старинного фарфора наибольшей популярностью пользуется посуда Императорского фарфорового завода с клеймами эпохи Елизаветы и Петра Третьего, - рассказывает Известиям антиквар Сергей Белов. - В антикварных салонах императорской посуды лежит втрое больше, чем выпустил завод в XVIII веке. Современные технологии позволяют в кустарных условиях подделывать не только клейма, но и производить столетние трещины на посуде. На вазах можно делать такую печатку, что визуально даже специалист не отличит ее от ручной гравюры.
По словам антиквара, уникальный саксонский фарфор Мейсен и знаменитый венгерский фарфор Херенд с изысканной ручной росписью также делается в подпольных мастерских Подмосковья.
- Что касается старинной мебели, то из одного подлинного предмета, скажем, кресла XVIII века, реставраторы запросто делают четыре, - рассказывает Известиям другой антиквар Маргарита Елисеева. - Если в кресле одна из четырех ножек подлинная, оно уже считается предметом старины. Все остальные детали - чудеса реставрации. А из старинных часов обычно оригинальным является только корпус. Механизм полностью заменен современным, но так искусно, что это может определить только специалист. А клиент уверен, что действительно приобрел действующие часы Breguet эпохи Людовика XVI.
Как правило, чем ниже цена, тем вероятнее, что это подделка. Ведь никому не придет в голову отдать на экспертизу фарфоровую статуэтку XIX века стоимостью $500. Экспертиза обойдется втрое дороже.
Нельзя сказать, что беспредел на рынке антиквариата царит только в России. К примеру, из выкупленных Виктором Вексельбергом у семьи Форбс 210 предметов старины 9 оказались подделками. Среди них 5 миниатюрных яиц Фаберже.
Русский пейзаж с немецким ручьем
Массовое распространение подделок в России, как ни странно, породил кризис 1998 го-да. Оказалось, что хранить деньги в предметах искусства куда надежнее, чем в ценных бумагах. Крупные банки и инвестиционные фонды начали активно скупать картины известных живописцев.
- Особенно ценились вновь выявленные работы известных художников, - рассказывает Известиям Денис Лукашин. - Потому что известные шедевры находятся либо в госфондах, либо в частных коллекциях.
Приблизительно с 2000 года российский рынок стали заполнять неизвестные работы Коровина, Сомова, Киселева, Айвазовского. Разумеется, поддельные. И российские мастера пошли весьма новаторским путем. Они стали брать уже готовые картины западных художников, которые по манере письма напоминали полотна российских живописцев. В этих картинах вымарывалась европейская атрибутика (дома, мосты, мельницы, костелы), замазывались оригинальные подписи, и на их место наносили подписи тех русских художников, которые пользовались бешеным спросом.
С 2004 года начались скандальные разоблачения. На аукционе русского искусства Sotheby's едва не выставил на торги полотно псевдо-Шишкина Пейзаж с ручьем . Картину заявили как раннюю работу русского живописца периода его стажировки в Европе, а она оказалась подретушированной работой голландского художника дюссельдорфской школы Маринуса Адриана Куккука.
Год спустя разразился скандал вокруг владельцев галереи Русская коллекция супругов Преображенских. Они продали пять поддельных картин художников Александра Киселева и Александра Орловских предпринимателю Валерию Узжину на сумму $700 тыс. На самом деле работы принадлежали малоизвестным европейским авторам XIX века Янусу ла Куру и Андреас-Лундби, cтоимость чьих картин не превышает $5-6 тыс. Следствие по этому делу тянулось два года. Затем еще 9 месяцев шел судебный процесс. Супругов-искусствоведов признали виновными в мошенничестве, и в августе этого года госпожу Преображенскую приговорили к 9 годам колонии, а ее мужа - к 8,5.
Подлинные ценности - всегда не материальны
Самое интересное в деле Преображенских, наверное, то, что в обоих случаях поддельные картины имели сертификаты подлинности самых авторитетных экспертных центров России - экспертного центра Третьяковской галереи и центра им. Грабаря. Внутренняя проверка Третьяковской галереи, к примеру, показала, что из 215 заключений, выданных экспертами Третьяковки, 94 оказались ошибочными. Замдиректора га-лереи Лидия Иовлева объяснила ошибки экспертов высоким качеством подделок. Однако у искусствоведов на этот счет иное мнение.
- Кто как не эксперты ориентировали черных дилеров на западных аукционах? - считает искусствовед Татьяна Букина. - Они же консультировали художников по поводу того, как лучше доработать картину, чтобы она выглядела русской. Затем они сами же и давали заключение. Не будем лукавить, имена черных экспертов известны всем: и коллекционерам, и владельцам антикварных салонов.
Как установило следствие, заключение на подлинность картин, которые фигурируют в деле Преображенских, давала одна и та же сотрудница центра им. Грабаря Татьяна Горячева. (Говорить с прессой она категорически отказывается.)
Согласно закону, эксперт имеет право на ошибку и уголовной ответственности за нее не несет, - сказали Известиям в Следственном комитете при прокуратуре. - Также не несет финансовой ответственности за ошибку эксперта и учреждение, в котором он работает.
В октябре 2006 года Росохранкультура исключила из устава российских государственных музеев пункт о проведении коммерческих экспертиз. Отныне эксперт должен давать заключения от своего лица, а не от лица музея. В 2007 году Росохранкультура провела аттестацию отдельных экспертов.
- Аттестацию получили как раз те самые черные эксперты, которые прославились своими левыми заключениями, - говорит Денис Лукашин. - Но суть не изменилась. Эксперт по-прежнему не несет ответственности за ошибку.
Зависимая экспертиза
До недавнего времени гонорар за экспертизу составлял 5-10% от стоимости картины. Если эксперт давал заключение о фальшивке, то его гонорар автоматически снижался с $3-5 тыс. до $50-100. Теоретически признать пейзаж псевдо-Шишкина истинно Шишкинским выгоднее. Но иногда выгодно признать подлинник фальшивкой. Ответственности эксперта нет и в этом случае.
В Известия обратился директор Театра старинного романса Николай Семенов.
- У меня была подлинная работа Карла Брюллова Турчанка , - рассказывает свою историю Николай Семенов. - Как известно, у Брюллова было несколько вариантов Турчанки . Одна из них висит в Третьяковской галерее. Картина мне досталась от отца, а он купил ее в Ленинграде в 1945 году у одного коллекционера. Когда шесть лет назад мы переехали в Москву, то Третьяковская галерея попросила мою картину для экспозиции. Известный специалист по Брюллову эксперт Алексей Ковалев дал заключение о подлинности картины. После этого мне стали настойчиво звонить владельцы антикварных салонов с просьбой продать шедевр. В 2006 году я принес Турчанку в салон Богема . Владелец Александр Хачинский оценил картину в 7,5 млн рублей и обещал расплатиться через три дня. Но, после того как получил картину, начал от меня прятаться. Через полгода заявил, что картина поддельная. Такое заключение якобы сделали эксперты Русского музея. Я полагаю, что он возил картину в Петербург, чтобы сделать с нее копию. А подлинник присвоить. Мне ничего не оставалось, как обратиться в милицию.
У владельца галереи Богема своя версия истории с картиной Брюллова.
- Действительно эксперты Русского музея провели экспертизу картины, несмотря на то что у Семенова имелись несколько заключений о подлинности, в том числе и центра Грабаря, - говорит Известиям Александр Хачинский. - Но сегодня такие заключения можно купить в любом экспертном центре. Экспертный центр Русского музея не замаран громкими скандалами. Поэтому я туда и обратился. Эксперты установили, что картина действительно написана во время жизни Брюллова, но не Брюлловым. Возможно, ее скопировал студент художественного училища. Так как Семенов отказался забрать свою копию, салон продал ее на аукционе за 80 тыс. рублей как копию.
Вся сумма ушла на расходы за экспертизу и за хранение картины. В уголовном деле в отношении владельца салона Богема было отказано. Следствие не выявило факта мошенничества. Старший следователь Ирина Доценко, проводившая проверку, сослалась на большую занятость и от официального комментария отказалась. Как мы выяснили восьмидесяти случаях из ста уголовных дел по мошенничеству в области антиквариата не возбуждается. Прежде всего из-за расхождений в выводах экспертов.
Ошибаться - выгодно и безопасно
Надо признать, что в последнее время власти пытаются исправить положение. К примеру, еще в 2006 году Росохранкультура запретила экспертам брать плату в зависимости от стоимости картины. Теперь есть тариф - около $2,5 тысячи, если сдаешь произведение в официальный центр, и чуть меньше (как договоришься), если эксперт консультирует частным образом.
Тем не менее гарантии, что картина является подлинником, все равно не может дать никто. Сертификат подлинности - это только мнение отдельного эксперта, который имеет право на ошибку. Именно из-за этой неопределенности российский рынок антиквариата переполнен подделками.
- У нас нередки случаи, когда одна сторона приносит заключение, что картина подлинная, - рассказал Известиям следователь Следственного комитета при прокуратуре России, попросивший не называть его имени, - мы подшиваем это заключение к делу. А на следующий день другая сторона приносит другое заключение, из которого следует, что картина - подделка. И что делать в такой ситуации? А эксперта никак не накажешь, он скажет: это мое мнение. И все.
Многие искусствоведы придерживаются мнения, что эксперты просто обслуживают интересы отдельных антикваров и коллекционеров, а трудностями в распознании авторства лишь прикрываются.
- Пока эксперт не станет нести уголовной и материальной ответственности за ошибочное заключение, порядка на рынке антиквариата не будет, - заявила Известиям искусствовед Татьяна Букина. - Сегодня эксперта даже не обязывают вернуть клиенту гонорар за ошибочное заключение.
- Нет, уголовная ответственность - это чересчур, - оппонирует Денис Лукашин. - Определить авторство действительно непросто. Возьмем, к примеру, Шишкина, который учился в дюссельдорфской школе. Кроме него в той же школе учились молодые художники из Европы. Руку им всем ставил один и тот же мастер. Они писали пейзажи в одних и тех же местах. Поэтому нет ничего странного, что картины датчан, немцев и русских одной и той же школы схожи по стилистике, и немудрено их перепутать.
По мнению Лукашина, положение на российском рынке антиквариата может измениться, если экспертные центры будут давать страховые гарантии на свое заключение.
- То есть страховая компания страхует заключение эксперта и в случае ошибки возмещает обратившемуся оговоренную заранее сумму, - говорит Денис Лукашин. - Это, конечно, увеличивает стоимость экспертизы, но другого выхода нет. Так делают на Западе, и там процент подделок всего 5-10%.
Пробу врежут, люстру соберут по кусочкам
Финансовый кризис - хороший помощник недобросовестным продавцам. В минувшую субботу мы стали свидетелями того, как в антикварный магазинчик на Арбате забежал, как мы поняли, ювелир. Ему нужно было купить кольцо с 56-й старинной русской пробой, чтобы по-ставить в него камень подороже. Собственно, ободок с оправой он искал подешевле. Нетрудно представить себе, что после замены камня изделие он выставит уже по цене вовсе не собранной , а оригинальной вещицы. Первое же кольцо, которое ему предложили, было с врезанной 56-й пробой. Его приятели из магазина посмеялись над фальшаком , не испытав никаких неудобств.
Еще большая засада - заключение геммологов, которое дается на камни. Цвет, каратность и чистота драгоценностей, от которых напрямую зависит цена, странным образом часто не соответствуют действительности. Или, например, что такое облагороженный драгоценный камень? Хорошо, если это вообще помечено в квитанции. Но тут продавец начинает объяснять неискушенному покупателю, что речь идет о специфике огранки и полировки. Не верьте: это склеенный, с заполненными трещинами камень, который стоит на порядок или даже на два порядка дешевле оригинала, не нуждающегося в ремонте.
Положим, вы тратите небольшие суммы, но не имеете опытных консультантов. Приготовьтесь: вас все равно попытаются обмануть. Собранные светильники и собранные стулья, пусть даже их продают за 3-6 тысяч рублей, - это выброшенные деньги.
Причем надеяться, что где-то в маленьких городах сохранился подлинный антиквариат, - утопия. По всем уголкам рыщут скупщики, которые часто возят с собой специалистов-реставраторов. А из Германии
от наших соотечественников идет в Россию поток резной мебели, часов и люстр, которые насыщают экономическую ценовую категорию.
Так что, если вы считаете, что старенькие вещи являются хоть какой-то гарантией их будущей ликвидности, придется вас разочаровать. Впрочем, есть одно исключение из правил: вещи, которыми дорожила ваша прабабушка и которые прожили в вашей семье длинную жизнь, - это самые настоящие сокровища.
