В Манеже 20-26 сентября 2005 года пройдет второй Московский международный салон изящных искусств, на котором семьдесят западных и российских галерей (Мальборо, Кружье, Гмуржинска, «Гелос», «Питерские антиквары», «Русские сезоны» и другие) будут демонстрировать шедевры XIV-XX веков – мебель и скульптуры, ковры и гобелены, живопись и графику, ювелирные изделия и редкие книги. На самом большом стенде грандиозной антикварной выставки россияне впервые увидят более ста изделий мастеров Фаберже из коллекции Виктора Вексельберга, еще недавно принадлежавшей американскому миллиардеру Форбсу.
Форбс и его продолжатель
Малколм Стивенсон Форбс-старший (1919-1990) увлекся Фаберже в 1960 году. Начало его собранию положили простой золотой портсигар и недорогой брелок. Обладая отменным вкусом, в течение тридцати лет он покупал фирменные вещи на аукционах «Кристи» и «Сотбис», а также в двух известных антикварных магазинах – «Вартски» (Лондон) и «Старая Россия» (Нью-Йорк). Форбс задался целью показать все многообразие изделий великого ювелира.
Венцом его коллекции стали шестнадцать уникальных пасхальных яиц. Девять из них – «Курочка», «Ренессанс», «Бутон розы», «Коронационное», «Ландыши», «Петушок», «Лавровое дерево», «15 лет коронации», «Георгиевское» – плюс сюрприз от несохранившегося яйца 1897 года были выполнены по заказу Александра III и Николая II и подарены императрицам Марии Федоровне и Александре Федоровне. Семь других пасхальных яиц фирма Фаберже изготовила для герцогини Мальборо, Варвары Кельх, Эммануила Нобеля и других заказчиков: яйцо-часы «Мальборо», «Курочка», «Шантеклер», «Зимнее», «Возрождение Христово», «Весенние цветы», «Скандинавское».
Желая показать, что Фаберже делал не только роскошные вещи, но и вполне будничные, Форбс приобретал портсигары и папиросницы, пудреницы и несессеры, заколки для волос и запонки, кувшины и стаканы, вилки и ложки. Коллекционер собрал целую серию изящных настольных предметов: часы, подсвечники, рамки для фотографий, чернильницы, ручки, ножи для разрезания бумаг, пресс-папье, коробки и футляры, камнерезные фигурки и так далее.
Коллекция Малколма Форбса не имела аналогов. Собрать такую в наше время невозможно, хотя бы потому, что те же императорские пасхальные яйца принадлежат богатейшим людям мира либо находятся в музеях и продавать их никто не собирается.
Постоянным местом экспозиции собрания стала галерея в «Доме Форбсов» на 5-й авеню Нью-Йорка, где с посетителей не брали плату за вход. При жизни Форбса коллекция демонстрировалась на двадцати престижных выставках, о ней неоднократно писали специалисты и журналисты, был издан ее красочный каталог. После кончины Форбса его наследники (четыре сына и дочь) лишь эпизодически пополняли отцовское собрание и почти не популяризировали его. Рассказывают, что в конце 1990-х годов в галерею в день заходили не более десяти человек.
В 2001 году Форбсы вели переговоры о продаже коллекции с несколькими арабскими шейхами и американскими мультимиллионерами. По слухам, просили за нее более 100 миллионов долларов. Но сделка так и не состоялась. После чего Форбсы принялись выставлять на аукционах по 20-30 предметов Фаберже. А осенью 2003-го решили продать оставшуюся часть коллекции (230 предметов), для чего одновременно обратились в «Кристи» и «Сотбис».
Когда аукционные дома берут такие богатые коллекции, они дают владельцам финансовые гарантии, и те, независимо от продажи, получают определенную сумму. Вероятно, гарантии «Сотбис» оказались более весомыми, поэтому Форбсы предпочли иметь дело с ним.
Сенсационный апрельский аукцион 2004 года, на котором на продажу впервые выставлялись сразу 15 пасхальных яиц Фаберже («Зимнее» яйцо Нобеля Форбсы не выставили), американские газеты тут же окрестили «sale of the century» – продажей века.
В России тут же зазвучали мнения, что государство для повышения престижа страны должно выделить средства для покупки коллекции. Ведь те же яйца в 1920-1930-е годы изъяло из Оружейной палаты и продало советское правительство. При этом все прекрасно понимали: денег музеям никто не даст, и уникальная коллекция, скорее всего, будет раздроблена и утрачена для нас навсегда. Так оно и случилось бы, если бы в России не нашелся свой меценат – Виктор Феликсович Вексельберг, глава Тюменской нефтяной компании и «СУАЛ-Холдинга».
Была у бизнесмена-мецената, коллекционирующего полотна русских мастеров, давняя мечта – организовать поиск и возвращение в Россию отечественных реликвий. И к тому моменту, когда Вексельберг окончательно решил учредить для этой цели культурно-исторический фонд «Связь времен», ему стало известно о предстоящей распродаже коллекции Форбса. Такое вот совпадение.
Покупка коллекции проходила непросто. Ведь надо было успеть договориться с заинтересованными сторонами до аукциона – такое случается. Проблема в том, что когда есть желающие приобрести отдельные предметы, они торгуются за них до конца. В итоге цена необоснованно взвинчивается. А значит, скорее всего, коллекция рассеялась бы по миру...
Sale of the Century!!!
– Я поначалу сомневался в реальности подобной сделки, – вспоминает в беседе со мной американский коллекционер, эксперт по русскому искусству Андрей Ружников, которого представители мецената попросили поинтересоваться у Форбсов о возможности покупки коллекции до начала торгов. – «Сотбис» уже потратил большие деньги на пресс-релизы и анонсы, с октября 2003-го он готовил к изданию шикарный каталог коллекции – фотографировали во всех ракурсах каждое изделие и т.п. Связался с Форбсами. Те в ответ: «Мы отдали все «Сотбис», он наш агент, все переговоры ведите с ним». Я свое гну: ну а если вам через аукционный дом будет сделано предложение, достойное внимания, вы согласитесь продать коллекцию до начала аукциона? Получив утвердительный ответ, я связался с «Сотбис», и вскоре в Нью-Йорк на переговоры прилетели из Швейцарии юристы Вексельберга.
После 10-часовых переговоров они сделали свое предложение. В течение двух дней руководство «Сотбис» обсуждало предложенную цену с Форбсами. Семье Форбсов и аукционному дому «Сотбис» была важна не только сумма, но и личность покупателя, и происхождение его денег.
– По словам главы аукционного дома Билла Рупрехта, «Сотбис» получил «замечательное предложение», – говорит Андрей Ружников. – Не лишне сказать, что у Вексельберга были конкуренты. Во время завершения сделки, когда переводились деньги и оформлялись документы, в «Сотбис» через американского эксперта Гезу фон Габсбурга обратилась группа россиян, также пожелавших купить коллекцию Форбса до аукциона. Ну а после того как о покупке коллекции российским бизнесменом стало известно всему миру, в США нашлось немало сокрушавшихся миллиардеров: «Я тоже хотел ее купить» – но поезд уже ушел...
5 февраля 2004 года сенсационная новость облетела крупнейшие мировые агентства. Запад, привыкший, что наши олигархи покупают замки, виллы и особняки, самолеты и яхты, был приятно удивлен, как, впрочем, и сограждане мецената.
Прощай, Фаберже!
Через несколько дней после завершения сделки в аукционном доме «Сотбис», где на столах уже была разложена коллекция Форбса, появился Виктор Вексельберг. Тогда «Сотбис» совместно с фондом «Связь времен» решил устроить выставку «Прощание с Фаберже».
У аукционного дома началось настоящее столпотворение. В течение недели, невзирая на 20-градусный мороз и пронизывающий ветер, люди стояли в очереди по три часа. В день закрытия выставки, чтобы аукционный дом смог закрыться в положенное время, пришлось прибегнуть к помощи полиции.
Наиболее ценная часть коллекции из 42 предметов была упакована для отправки в Россию. Вексельберг надеялся привезти ее домой к Пасхе. Но не тут-то было. Оказалось, что при изготовлении некоторых изделий мастера Фаберже использовали слоновую кость (а США подписали конвенцию о запрете охоты на слонов и торговли слоновой костью) и крошечные перышки редких птиц, занесенных в «Красную книгу». Для вывоза этих изделий необходимо было получить специальное разрешение от правительства США. На получение необходимых документов ушло немало времени, поэтому первая часть коллекции прибыла в Москву только 7 мая. Остальные экспонаты привезли месяцем позже.
Крупнейшие российские музеи предлагали меценату свои залы для создания постоянной экспозиции. Но он решил, что наиболее ценная ее часть должна постоянно находиться в движении, чтобы ее смогли увидеть как можно больше людей...
18 мая 2004 года в Московском Кремле в присутствии патриарха Алексия и других vip-персон была открыта выставка «Фаберже: утраченный и обретенный». Кроме 15 пасхальных яиц, вызывавших всеобщее восхищение, на ней был представлен ряд удивительных вещей.
Великолепный большой поднос из саянского темно-зеленого нефрита (свадебный подарок Николая II германскому кронпринцу Генриху) с ручками двухцветного золота, украшенными драгоценными камнями, эмалью, вензелями Николая II и его жены, соседствовал со скромным пробковым портсигаром. Этот подарок императрицы Александры Федоровны мужу, заядлому курильщику, украшали трогательная надпись «От твоей любящей Аликс» и две милые маргаритки, в центре которых были размещены акварельные портреты царских дочерей Ольги и Татьяны.
Поразительной красоты, ни с чем не сравнимая рама для фото с панелями из горного хрусталя, украшенными розовой, белой и изумрудной эмалью и вензелями императрицы Марии Федоровны. А рядом – простой, черной эмали лорнет, принадлежавший великой княгине Елизавете Федоровне, которая стала носить траур после гибели мужа – великого князя Сергея Александровича, и так далее.
Осенью 2004-го в течение двух месяцев этими шедеврами смогли любоваться жители Екатеринбурга, а в конце 2004 – начале 2005 года они демонстрировались в Санкт-Петербурге, в Эрмитаже.
Далее экспозиция должна была переехать в Иркутск и Тюмень. Но тут фонд «Связь времен» пригласили на выставку в Берлин. Оттуда по просьбе правительства России экспозиция переедет в Бельгию, где в октябре президент Путин откроет в Брюсселе фестиваль «Европалия», посвященный России. В рамках этого фестиваля состоится выставка «Мир Фаберже. Ювелир Романовых». Потом в Сибирь, а далее – в Лондон, где будет показана вместе с вещами Фаберже, принадлежащими королевскому дому.
Что до второй части коллекции, то ее скоро увидят в Манеже. В дальнейшем некоторые предметы из нее пополнят передвижную экспозицию, а остальные разместятся в музее частных коллекций, который меценат намеревается открыть в Москве.
Камень за пазухой
Все складывалось как нельзя лучше. Но в декабре 2004 года с легкой руки внештатного эксперта Министерства культуры и массовых коммуникаций, консультанта аукционного дома «Кристи» Валентина Скурлова разразился скандал. В интервью питерскому НТВ он заявил, что пасхальное яйцо «Весенние цветы», приобретенное Вексельбергом, не только не является императорским, оно вообще фальшивое.
Комментарии фонда «Связь времен» были предельно лаконичны: Форбс купил это яйцо как императорское, но в дальнейшем, после проведения экспертизы, ему объяснили, что яйцо было изготовлено для других заказчиков.
Я решила выяснить, какова была реакция бывших владельцев коллекции, экспертов, работавших с нею, и «Сотбис» на «сенсационное» заявление г-на Скурлова. По моей просьбе Андрей Ружников связался с ними.
– Кристофер Форбс, курировавший коллекцию отца, заявил, что яйцо «Весенние цветы» было приобретено в солидном магазине «Старая Россия» (о чем свидетельствуют имеющиеся документы), владельцы которого торгуют изделиями Фаберже с 1930-х годов, – сообщил мне Ружников. – Ему кажется весьма странным, что Скурлов, рассказывавший о «Весенних цветах» в своей книге «Императорские пасхальные яйца» в 1997 году, теперь вдруг обнаружил, что это – подделка. Что нового он узнал об этом яйце за прошедшие годы – Форбсам непонятно.
Пресс-секретарь «Сотбис» Даяна Филлипс официально заявила, что у их аукционного дома нет сомнений в подлинности пасхального яйца «Весенние цветы»...
А далее Андрей Ружников высказал свое мнение:
– В любой коллекции, будь она частная, музейная или государственная, всегда найдутся вещи, вызывающие у специалистов сомнение. В коллекции Форбса таких вещей было с десяток. Об этом знали все участники сделки. Но Вексельбергу даже в голову не приходило потребовать снять эти вещи с продажи. По сравнению с тем, что он приобретал, это была сущая мелочь.
Мне же лично непонятно, как может человек, именующий себя экспертом Министерства культуры России, проводить экспертизу «Весенних цветов», глядя на них через витринное стекло...
От эксперта Гезы фон Габсбурга, хорошо знакомого с коллекцией Форбсов, было получено следующее заявление: «Яйцо великого русского ювелира «Весенние цветы» было дважды показано на престижных выставках в кремлевской Оружейной палате, отмечено как подлинное всеми серьезными западными и русскими специалистами, будучи выставлено как оригинал в тринадцати западных музеях, и было иллюстрировано в тридцати восьми книгах и статьях. Однако же г-н Скурлов, признающий, что никогда не держал объект в руках, объявляет экспонат фальшивкой».
Заключительную точку в споре я попросила поставить Татьяну Мунтян – хранителя собрания Фаберже и русских ювелирных коллекций Московского Кремля.
– В отличие от господина Скурлова я не могу высказываться по поводу подлинности «Весенних цветов», так как с этой целью я его не изучала. Скажу о другом. Даже при самом тщательном изучении предмета специалисты порой приходят к неверным выводам. Поскольку технический уровень подделок, познания и предприимчивость людей, занимающихся их изготовлением, небывало высоки. Но чтобы прийти к какому-то выводу, необходимо взять предмет в руки и изучать его тщательно со всех сторон, желательно при помощи определенной техники или хотя бы обычной лупы. Невозможно судить о предмете, а уж тем более о его клеймах, которые порой невооруженным глазом не видны, посмотрев на предмет сквозь витринное стекло на выставке. Это неэтично и непрофессионально.
Хочу подчеркнуть: фонд «Связь времен» никогда не публиковал и не выставлял яйцо «Весенние цветы» как императорское. В 1989 году Валентин Скурлов установил, что императорские пасхальные яйца не имели процарапанных в укромном месте инвентарных номеров. Номер, имеющийся на «Весенних цветах», свидетельствовал, что вещь выполнена не по императорскому заказу. Яйцо перестали считать императорским, но его подлинность, принадлежность фирме Фаберже сомнений у Скурлова не вызывала, когда он публиковал его в своей книге.
Лет десять тому назад я обнаружила в архивах Музеев Московского Кремля опись имущества Аничкова дворца (резиденции императрицы Марии Федоровны. – Авт.) от 1917 года. В ней – следующее описание неизвестного яйца: «Портмоне серебряно-вызолоченное в виде яйца, крытое красной эмалью с одним сапфиром (или же сюрпризом)». Последнее слово можно было разобрать с трудом. В статье для гамбургского каталога я предположила, что это может быть яйцо из коллекции Форбса «Весенние цветы». Возможно, оно было подарено императрице Марии Федоровне родственниками или приближенными, купившими его в роскошном магазине Фаберже на Большой Морской.
В 1917 году неизвестное яйцо описывают как «серебряно-вызолоченное», а яйцо «Весенние цветы» – золотое. Это расхождение г-н Скурлов приводит как одно из важных доказательств не подлинности «Весеннего яйца». Но описи составлялись без всяких исследований, да еще и в большой спешке. Императорское пасхальное яйцо с памятником Александру III, хранящееся в Оружейное палате, в вышеуказанном документе описано как серебряное, а на деле оно – платиновое. Но ведь никому не приходит в голову подвергать сомнению его подлинность, опираясь на беглые, торопливые описания.
Надо бы радоваться тому, что Вексельберг привез эту дивную коллекцию, предметы из которой были так бездарно проданы большевиками. Теперь их увидели сотни тысяч людей у нас в стране. Эта коллекция будет гордостью России на зарубежных выставках. Россия столько лет распродавала свои сокровища, а тут в кои веки нашелся человек, который не только купил всемирно известную коллекцию, но стал показывать ее, собирается продолжить поиски утраченных раритетов. Я водила экскурсии по выставкам и в Москве, и в Екатеринбурге. И видела, как люди искренне радуются искусству Фаберже. Потому что они приходили на выставку с открытым сердцем, а не с камнем за пазухой...