Иван Айвазовский родился 17 июля (29 июля по новому стилю) 1817 года в Феодосии в армянской семье. Его предки еще в XVIII веке, спасаясь от геноцида, развязанного турками, бежали из Западной (Турецкой) Армении в Польшу. Отец художника, Константин (Геворг) Гайвазовский (так на польский манер стало именовать себя семейство Айвазянов), в начале XIX века перебрался из Галиции в Крым. Одно время он довольно успешно торговал, но разразившаяся в 1812 году в Феодосии эпидемия чумы разорила его - после этого семья впала в бедность, а К. Гайвазовскому пришлось добывать средства на жизнь на феодосийском базаре, исполняя должность базарного старосты.
В книге рождений и крещений феодосийской армянской церкви будущий живописец был записан как «Ованес, сын Георга Айвазяна». Привычной для нас «русифицированной» фамилией он стал подписывать свои работы лишь в 1840 году. Мальчик рос резвым и смышленым - рисованием он увлекался с ранних лет. Жизнь Оника, ничем не отличавшаяся от жизни разноплеменных городских мальчишек, изменилась, когда его рисунки увидел феодосийский градоначальник А. И. Казначеев - человек большой культуры, хороший знакомый Пушкина времен южной ссылки поэта. Именно благодаря стараниям Казначеева, вскоре ставшего губернатором Таврической губернии, Айвазовский сначала оказался в симферопольской гимназии (в 1830 году), а потом и в петербургской Академии художеств (в 1833 году).
Ему повезло с учителями - класс, в котором он занимался, возглавлял известный пейзажист М. Воробьев. Вскоре Айвазовский обратил на себя внимание Карла Брюллова, в 1835 году возвратившегося из Италии на родину. Его «Последний день Помпеи», годом раньше показанный в Академии художеств, произвел огромное впечатление на молодого Айвазовского - где-то здесь нужно искать истоки его романтизма. Вскоре он стал своим человеком в своеобразном «братстве» Брюллова, Глинки и Кукольника. Общительный, остроумный, красивый, Айвазовский быстро сходился с людьми - среди его знакомых мы найдем Пушкина, Крылова, Жуковского и многих других корифеев тогдашней отечественной культуры.
Его академические успехи были несомненны. Море он начал писать уже в Академии - его первые награды связаны с морскими этюдами. В 1838 году Айвазовский, удостоенный Большой золотой медали, был направлен на два года в Крым для самостоятельной работы. В 1839 году генерал Н. Н. Раевский (сын героя 1812 года, сам прославившийся участием в боях вместе с отцом) предложил художнику принять участие в десантных операциях Черноморского флота у кавказских берегов. Трижды Айвазовский ходил в плавание - в нем родилась его батальная живопись и началась дружба с М. Лазаревым, В. Корниловым, П. Нахимовым, будущими знаменитыми адмиралами.
В 1840 году Айвазовский отправился в заграничную пенсионерскую командировку «для дальнейшего усовершенствования в художестве». Его итальянские годы - это чреда успехов, выдвинувших художника в первые ряды европейской живописи. В Италии Айвазовский подружился с Гоголем. А. Иванов отзывался о нем: «Воду никто так хорошо здесь не пишет». Великий Тернер, увидевший ««Неаполитанский залив в лунную ночь», сочинил восторженное стихотворение, назвав в нем Айвазовского гением. В 1843 году, после награждения Айвазовского золотой медалью французской Академии, О. Берне сказал ему: «Ваш талант прославляет Ваше отечество», - этими словами точно обозначив смысл «европейской» деятельности живописца. Забегая вперед, отметим, что в 1857 году Айвазовский - едва ли не первым среди иностранных художников - стал кавалером французского ордена Почетного легиона.
С 1844 года Айвазовский - в России. Сразу же по возвращении ему присвоили звание академика, причислив к Главному морскому штабу. Но петербургская жизнь была не по душе художнику. «Чуть повеет весной, - писал он, - меня тянет в Крым, к Черному морю». Уже в следующем году он купил участок земли в Феодосии и начал строить там дом с большой мастерской. Вскоре, отпросившись у начальства, живописец - к удивлению петербургской публики - оставил столицу и переехал в Феодосию.
Шумные толки в петербургских гостиных вызвала и женитьба Айвазовского. Страстно влюбившись в англичанку Юлию Гревс, дочь петербургского врача, служившую гувернанткой, он «в две недели», по собственным словам, решил дело, хотя - при своих славе, достатке и эффектной внешности - вполне мог выбрать себе в жены девушку благородного происхождения. В этом браке родились четверо дочерей. Поначалу семейная жизнь была вполне благополучна - Юлия Яковлевна, как казалось, разделяла интересы своего мужа и даже принимала активное участие в археологических раскопках близ Феодосии, предпринятых Айвазовским в 1853 году. Они, к слову, были вполне успешны - обнаруженные художником золотые изделия, датируемые IV в. до н. э., сейчас находятся на закрытом хранении в Эрмитаже. Между тем семья вскоре дала трещину. Жена Айвазовского быстро заскучала в провинциальном захолустье и, прожив с художником одиннадцать лет, уехала от него в Одессу - дальнейшие их отношения складывались очень тяжело: Юлия Яковлевна жаловалась на Айвазовского царю и всячески препятствовала его общению с дочерями.
Впрочем, на склоне лет и семейное счастье улыбнулось художнику. В 1882 году он женился на Анне Никитичне Саркизовой, молодой вдове феодосийского коммерсанта. Анна Никитична была почти на 40 лет моложе Айвазовского, что не помешало ей стать его верной подругой и понимающим собеседником.
В Феодосии художника чтили как «отца города». Он настоял на строительстве порта в Феодосии и проведении железной дороги, возвел здание историко-археологического музея, основал картинную галерею, решил проблему снабжения города питьевой водой. «Не будучи в силах долее, - сообщал он, - быть свидетелем страшного бедствия, которое из года в год испытывает от безводья население родного города, я дарю ему в вечную собственность 50 тысяч ведер в сутки чистой воды из принадлежащего мне Субашского источника». Через открытые Айвазовским «Общие художественные мастерские» (своеобразный феодосийский филиал петербургской Академии художеств) прошли Л. Лагорио, М. Латри, А. Фесслер, К. Богаевский, М Волошин и др. Художник очень много путешествовал по свету, но всякий раз возвращался в родную Феодосию. «Мой адрес: всегда в Феодосии», - писал он П. Третьякову.
С расцветом реалистической школы в русской живописи творческие позиции Айвазовского, продолжавшего работать в стилистике романтизма, несколько пошатнулись. Но всякий раз, когда начинали слишком громко говорить о том, что Айвазовский устарел, что он повторяет сам себя, эксплуатируя один и тот же набор наработанных приемов, художник показывал новую картину, делавшую эти толки совершенно неуместными. Так было с его шедеврами «Радуга» (1873), «Черное море» (1881), «Среди волн» (1898).
Персональные выставки, приносившие Айвазовскому немалый доход, следовали одна за другой: по их общему числу (более 120 выставок) он - абсолютный рекордсмен не только в отечественной, но и, пожалуй, в мировой живописи.
Закат его был светел. «Счастье улыбнулось мне», - как-то заметил он о своей жизни, исполненной трудов и успехов. Умер Айвазовский у себя дома - 19 апреля (2 мая по новому стилю) 1900 года. Похоронили его рядом с древним армянским храмом
