Новая и старая вещь - как иногда оказывается тонка грань между ними. При определенных обстоятельствах они могут меняться местами в иерархии. Новое может стать синонимом дешевого, низкокачественного или, наоборот, слишком дорогого и этим отталкивающего, непривлекательного. Определенные пространства создают контекст, где «новое» = «дешевое», а «старое» = «дорогое». Но речь пойдет не об антикварном магазине, а о блошином рынке, где значения и функции вещи претерпевают стремительные изменения, а их «биографии» становятся основанием для определения цены и ценности. Это место, где мусор становится товаром, а товар мусором. То, что годами лежало на антресолях, стояло в гараже или было найдено на помойке, приобретает на рынке меновую стоимость. Некоторые вещи находят здесь нового хозяина и начинают новую жизнь, другие, оказавшись никому не нужными, становятся мусором и сжигаются тут же.
В течение 2002 года мы участвовали в жизни самого крупного блошиного рынка Петербурга: покупали и продавали вещи, вели беседы с покупателями и продавцами, бесцельно бродили среди рядов, прицениваясь к товару, подслушивали чужие разговоры и наблюдали сцены из жизни его обитателей. В ходе наблюдения участники проекта вели дневники, где описывались все ситуации и диалоги, «подслушанные» и «подсмотренные» на рынке. Цитаты и ситуации, описанные ниже, взяты из них.
На этом рынке удивляло многое: правила торговли; организация торгового места, отсутствие прилавка как такового и раскладывание товара на куске полиэтилена или картона; рекламные стратегии, которые в любом другом месте или ситуации отпугнули бы покупателя, а здесь находят своего адресата («Часики новые-ворованные»); экзотичные покупатели, бродящие вдоль рядов в домашних тапочках (как потом оказалось, пациенты расположенной поблизости психиатрической лечебницы), и т.д.
Удельный рынок (далее - просто «рынок» или «блошиный рынок») расположился на территории районного парка вдоль железнодорожного полотна рядом со станцией «Удельная». Рыночное поле длиной около километра образуют шесть торговых рядов. На этом рынке многое условно, начиная от администрации и заканчивая организацией пространства. Здесь нет лотков или навесов, товар раскладывается прямо на земле. Торговые ряды тоже очень условны, их направление и стройность задают первые пришедшие в восемь-девять утра продавцы. Рынок работает только по выходным и праздничным дням с восьми утра до пяти вечера. После того как последние посетители покидают рынок, специально нанятые администрацией люди собирают мусор и сжигают его в больших кучах.
Рынок сложился стихийно и первое время существовал нелегально, наряды милиции периодически устраивали облавы на предприимчивых пенсионеров и активистов «очень малого» бизнеса. В настоящий момент рынок имеет статус ООО «Клуб Люба ». Продавцом здесь может стать каждый, кто готов приехать сюда в выходной день и привезти товар или то, что представляется таковым. Основную массу продавцов составляют пенсионеры, инвалиды, безработные, мигранты, «челноки», продавцы «секонд-хэнда» и маргиналы, разыскивающие в течение рабочей недели будущий товар в мусорных контейнерах и на городских свалках.
Учредители собирают с продавцов «плату за место», которая на момент наблюдения составляла от пяти до пятидесяти рублей. Плата варьировалась в зависимости от статуса продавца: «член клуба», инвалид или пенсионер - пять рублей, остальные - десять и выше в зависимости от типа товара - старый, новый. Высокая степень неопределенности часто приводит к конфликтам между продавцами и представителями администрации в ситуации, когда требуется определить статус вещи - старая она или новая - и, соответственно, размер оплаты. Вещь, которая только что рекламировалась как «новая, ни разу не надеванная», представляется сборщикам подати как хлам.
В отличие от мира «новых» людей, где продаются и покупаются новые вещи, мира обезличенной торговли в супермаркетах и торговых центрах, на блошином рынке отношения с вещами и между людьми максимально персонифицированы, а биография вещи и продавца скрывает прагматическую сторону акта купли-продажи. На продажу выставляется не просто колено для раковины, а многолетний стаж работы на заводе «N»; хлопчатобумажные носки с биркой превращаются в руках продающей их женщины в бэйдж - «работница фабрики S ». При этом сами продавцы беззастенчиво озвучивают свою профессиональную принадлежность: сантехник, директор стройки, оценщик антиквариата, реставратор музейной мастерской.
Не слишком преуспевшие в новых капиталистических отношениях, в большинстве своем пожилые люди и безработные получают возможность примерить на себя роль предпринимателя, а бизнесмены, у которых оказалось недостаточно ресурсов, чтобы закрепиться в формальной экономике, например арендовать место в торговом центре, продолжают свой бизнес, экономя на арендной плате. Торговля здесь придает «старым» людям определенную мобильность и степень свободы, возможность распоряжаться своим временем и заработанными деньгами. В мире чистогана блошиный рынок предстает неким заповедником, где причудливым образом соединяются два мира - старое советское прошлое и капиталистическое настоящее. На рынке складывается ощущение, что попал в атмосферу прошлого - на продажу выставлена кинокамера «Спорт», пленка к которой не производится с конца 1980-х, сифон, к которому невозможно отыскать баллончики с газом, книги по ремонту, описывающие давно устаревшие материалы, и так далее. На рынке тебя берут в окружение елочные игрушки и пластмассовые Буратино, предметы, знакомые каждому с детства, но исключенные из современного интерьера, которые, пройдя через руки детей, друзей, их детей и т.д., неожиданным образом оказались на рынке. Ощущение советскости воспроизводится, в том числе, и через безудержное хамство продавцов:
- Что вы трогаете свитер?
Хотела посмотреть, подходит ли мне резинка.
Вы сначала цену спросите, а потом трогайте резинку. Если цена подойдет, то и резинка подойдет (из дневника).
В то же время челноки, торгующие дешевой хозяйственной мелочью (гладильными досками, стиральным порошком, швабрами и пр., привезенными из Финляндии и Швеции), торговцы несертифицированным секонд-хэндом возвращают нас в настоящее.
