Не секрет, что творческие люди ищут творчество и красоту во всем. И уж тем более в тех вещах, которые окружают их изо дня в день. Так появляется страсть к собирательству, у всех разная. А когда вещи начинают наскучивать, от них избавляются самым простым способом – выставляют на аукцион. И тогда заголовки газет пестрят сообщениями о том, что продана картина из коллекции Фрэнка Синатры или Эндрю Ллойда Уэббера.
Но так, чтобы частное артистическое собрание продавалась целиком, бывает крайне и крайне редко. Ценность таких событий не только в том, какие выставляются вещи и кому они принадлежат. Впервые во всем объеме можно увидеть вкус и предпочтения создателя коллекции. И это, пожалуй, самое интересное.
Вот почему предстоящая аукционная продажа коллекции знаменитой во всем мире четы Ростропович–Вишневская вызывает столько ажиотажа. В самом деле, событие беспрецедентное – такой цельной, качественной и в то же время индивидуальной коллекции русского искусства на торги, пожалуй, еще не выставлялось. Масштабные коллекции, которые складывались на территории России, как правило, передавались государству (из них и вырос, например, Музей личных коллекций). Но Вишневская и Ростропович в первую очередь музыканты, их главными сокровищами всегда были голос и руки. А еще два музыкальных фонда и медицинский фонд помощи детям. Все это требует постоянных вложений, тем более теперь, после ухода великого виолончелиста. Поэтому место этой коллекции на аукционе, а не в музее. Впрочем, чудеса случаются, и кто знает, вдруг найдется меценат, желающий привести эти произведения в российские музеи. Потому что у самих музеев, которые, безусловно, выражают большую заинтересованность, таких средств просто нет.
Кстати сказать, вещи из собрания Ростроповича–Вишневской из России не вывозились. Коллекция начала складываться уже после их вынужденного отъезда из Советского Союза. Да они, собственно, и не считали никогда, что собирают «коллекцию». До сих пор Галина Вишневская с трудом называет выставленные на торги вещи этим громким и, наверное, обязывающим словом. Покупались красивые, напоминающие родину предметы. Заполняли парижский дом в попытке придать ему хотя бы отголосок покинутой страны. Поэтому сугубо русское, поэтому такое разное, но все как будто на одну тему. Несколько произведений действительно музейного уровня – цены соответствующие, но много совсем недорогих вещей, которые, по оценкам экспертов, могут заинтересовать не столько коллекционеров, сколько почитателей таланта знаменитых музыкантов. Впрочем, надо отметить, что коллекция выставляется не целиком. Оставили самое дорогое (сердцу, конечно, а не кошельку), например, уникальное собрание музыкальных рукописей – детище Ростроповича. К тому же часть вещей уже была продана раньше, без особой шумихи.
В разделе живописи есть произведения Маковского, Айвазовского, Левитана, Харламова, Нестерова, Малявина, театральные эскизы Гончаровой, Судейкина, Добужинского. Несколько из представленных работ действительно высочайшего значения и уровня. Самым значительным лотом эксперты единодушно называют «Лики России» Бориса Григорьева (эстимейт 1 млн. – 1 млн. 500 тыс. фунтов) – одну из важнейших работ в творчестве художника, непосредственно связанную со знаменитым живописным циклом «Расея». Эту картину, написанную в 1921 году после переезда Григорьева из Берлина в Париж, и сам художник считал одой из самых важных и никогда с ней не расставался. Даже закрепил на специальной разборной основе, чтобы упростить перевозку на выставки. Кроме нее на торги выставлены еще шесть работ Григорьева, в том числе очень выразительный «Автопортрет» (200–300 тыс. фунтов), написанный за год до смерти художника, и «Портрет Петра Бакшеева» в роли горьковского Васьки Пепла (500–700 тыс. фунтов).
Не менее значительный экспонат коллекции – «Сокровище ангелов» Николая Рериха 1905 года (эстимейт 800 тыс. – 1 млн. 200 тыс. фунтов). Полотно, на котором ангелы стерегут драгоценный краеугольный камень мироздания, заключающий в себе добро и зло, вероятно, связано с неосуществленными росписями храма в Талашкине. Работа много раз экспонировалась и публиковалась и имеет безупречный провенанс.
Среди других лотов следует также отметить один из многочисленных эскизов Александра Иванова к «Явлению Христа народу» (500 тыс. – 1 млн. фунтов), очень редких на рынке, так как большинство эскизов находятся в музейных собраниях. Из 20 произведений Ефима Репина, выставленных на торги, любопытна работа «Большевики» 1918 года (300–500 тыс. фунтов). Она отражает неоднозначное отношение художника к новой власти через почти по-карикатурному страшный сюжет: красноармеец отнимает хлеб у беспризорного ребенка. Интересен и «Портрет Чуковского» (300–500 тыс. фунтов), написанный Репиным на пике их дружбы.
Портретов в коллекции Ростроповича–Вишневской представлено много. Среди них выделяется долгое время считавшийся утерянным «Портрет Прасковьи Бестужевой» кисти Владимира Боровиковского (400–600 тыс. фунтов). Портрет был написан в качестве дополнения к портрету ее мужа Александра Бестужева, ныне хранящемуся в Кировском музее.
Стоит отметить и «Портрет княгини Авроры Демидовой» (800 тыс. – 1 млн. 200 тыс. фунтов) – женщины непростой судьбы и удивительной красоты, был создан Карлом Брюлловым около 1837 года. А также написанный Валентином Серовым «Портрет князя Феликса Юсупова» (800 тыс. – 1 млн. 200 тыс. фунтов).
В разделе декоративно-прикладного искусства – великоустюжские финифти XVII века, резные изделия из моржовой кости XVIII века, бронза и малахит, русское императорское стекло. И, конечно, русский фарфор, поклонником которого является сама Галина Вишневская. В ее коллекции фарфор разного времени и качества, но есть действительно редкие и очень значимые вещи. Среди них два подарка Екатерины II своему фавориту графу Орлову – редкая фарфоровая табакерка с портретом графа (150–200 тыс. фунтов) и набор фарфоровых предметов из знаменитого Орловского сервиза, включавшего когда-то около 300 предметов (350–550 тыс.). Впрочем, есть лоты и совсем недорогие – например, собрание фарфоровых статуэток, которые, безусловно, порадуют поклонников знаменитых музыкантов.
Коллекция хороша не только набором вещей, но и их «одомашненностью». Картинами изо дня в день любовались, из императорского фарфора угощали гостей, в шкатулках хранили любимые безделушки. Вещи несли атмосферу, заполняли дом воспоминаниями и ощущениями. Собрание Ростроповича и Вишневской действительно очень личное, и, наверное, это один из важнейших аспектов, который привлечет внимание покупателей наряду с качеством произведений и громкими именами владельцев.
