Европа и ее культурный центр Франция еще в 1890–1900-х годах стали любимым местом российских художников.
Парижская всемирная выставка, на которой французов поразили работы Константина Коровина, Валентина Серова, Филиппа Малявина, дягилевские «Русские сезоны» в Париже (1909–1929), бум импрессионизма, кубизма и авангарда, с воодушевлением воспринятых новым поколением художников, — все это сближало российскую и европейскую творческую элиту. Не удивительно, что именно Франция стала главным убежищем русской интеллигенции. Год 1917-й вызвал первую волну эмиграции, нараставшую по мере поражения Белой гвардии. В 1924 году (после смерти Ленина) Франция встретила вторую волну русских эмигрантов — людей, лишившихся последних иллюзий о будущем России.
Знание языка и культуры европейской страны способствовало быстрой (хотя бы внешне) ассимиляции тех, кто к этому стремился. Тем не менее судьбы русских художников на чужбине сложились по-разному. Одни нашли в Европе (в первую очередь во Франции) новый дом, стремились к успеху и достигали его. Другие растворились в тоске и отчаянии. Примечательно, что некоторые мэтры российской живописи и графики, хорошо известные на родине, после эмиграции не смогли творчески реализоваться в чужой стране. И напротив, «новые имена», начинающие художники, вынужденные покинуть родину, вне ее добились настоящего признания, однако в Советской России они были известны только специалистам. Они принимали гражданство новой страны, получали за рубежом художественное образование. Их творческий стиль формировался вне родины. По сути, с Россией их связывала только эмигрантская среда общения и отчасти прежнее мироощущение, которые они «экспортировали» на чужую землю, ставшую новой родиной.
По понятным причинам работ многих «русских французов», состоявшихся художников, по-прежнему нет в экспозициях ведущих отечественных музеев, в отличие от французских. Зато они выставляются на ведущих аукционах, откуда попадают в российские частные коллекции.
Сегодня нет ничего странного в высоком спросе на «русское зарубежье» в России. Кроме стремления включить в коллекцию работы художников, оставшихся в стороне от авторитарно-патриотического направления в искусстве, в расчет берется и их инвестиционная привлекательность. По признанным авторам «русского зарубежья» (в первую очередь «русским парижанам») существует длительная история рейтинговых продаж на ведущих европейских и мировых аукционах. Опубликованные эстимейты, цены, по которым официально продавались работы тех же «русских парижан» на аукционах нескольких последних лет, — суть залог их инвестиционной прозрачности. Словом, не нужно ничего выдумывать и проводить самостоятельное исследование. Достаточно приобрести доступ в базу аналитического ресурса по рынку искусства (например artprice.com), посмотреть архивы продаж аукционных домов (Sold Lot Archive того же Sotheby’s) и получить сводную информацию — когда и за сколько приобретались картины конкретного художника с конкретными техническими характеристиками. Наличие подобной объективной информации служит вполне репрезентативной базой для принятия инвестиционных решений, что особенно важно для начинающих коллекционеров-инвесторов.
Принадлежность объекта инвестиций к «русскому зарубежью» несет для коллекционера-инвестора и другие выгоды. Пожалуй, главная из них — de facto сложившееся признание художника за рубежом. Пусть на внутреннем российском рынке эти имена менее известны, чем передвижники, зато в Европе никому не надо объяснять, что речь идет об известном художнике — там это и так знают. Почему это важно? Да потому, что зарубежная известность вкупе с рейтинговыми продажами существенно повышает ликвидность работ мастеров «русского зарубежья». То есть продать их проще, потому что круг потенциальных покупателей заметно шире. Эти работы не нужно выводить за рамки национального искусства, на международный уровень — они уже на этом уровне. Спрос на них формируется не только со стороны российских коллекционеров и инвесторов, но и — исторически — со стороны зарубежных покупателей. Да, сегодняшний бурный рост цен можно объяснить главным образом ростом интереса со стороны российских покупателей. Но они вышли на мировые аукционы относительно недавно — 5–7 лет назад, а картины художников «русского зарубежья» продавались до этого несколько десятилетий, и не без успеха.
Еще одним важным преимуществом инвестиций в «русское зарубежье» является естественная для Запада культура провенанса. Почти для каждой работы художника «русского зарубежья» существует и публикуется история ее бытования: когда куплена, в каких коллекциях «жила», в каких выставках участвовала, в каких каталогах публиковалась. Для получения подобной важной информации (влияющей как на цену картины, так и на представление о ее подлинности) для оставшихся в России художников зачастую пришлось бы заказывать целое искусствоведческое исследование, дорогое и долгое. Вот и получается, что невольная изоляция «русского зарубежья» позволила работам выходцев из России долгое время существовать в условиях цивилизованного, относительно «прозрачного» арт-рынка, что естественно повысило их инвестиционную привлекательность.
Что означает творчество «русского зарубежья» для внутреннего российского рынка сегодня?
С точки зрения бизнеса и инвестиций Запад стал источником качественного предложения для внутреннего рынка, испытывающего острый дефицит работ высокого класса в немузейном обороте.
С коллекционной точки зрения — это относительно мало исследованный культурный пласт, ценный по целому ряду критериев. Пик творчества «русского зарубежья» пришелся на конец 1910-х — середину 1930-х годов, да еще и на Францию — центр искусства того времени. По мировым меркам это особо ценный период — время смелых экспериментов, время авангарда, время «парижской школы», время Пикассо и Модильяни, время Шагала и Кандинского, время Мондриана и Кислинга. В этом культурно-историческом контексте творчество наших соотечественников у ценителей русского искусства вызывает особый интерес. Именно их работы позволяют получить представление о том, по какому пути могло бы развиваться русское искусство, не случись драматических социальных потрясений, изоляционизма и диктатуры соцреализма. Словом, для российских коллекционеров «зарубежье» — это не только объект инвестиций, но и, по сути, музей истории и искусства, полный интересных объектов для исследований и неожиданных открытий.
Этой статьей мы открываем цикл публикаций, посвященных инвестициям в работы художников «русского зарубежья» (в первую очередь «русских парижан»), представителей нескольких волн послереволюционной эмиграции, которые уже на чужбине сформировались как мастера живописи и получили мировое признание.
