Творчество художника Дональда Бехлера (Donald Baechler, р. 1956) критики сегодня ставят в один ряд с работой Роберта Раушенберга и Сая Томбли. Это талантливый труженик, очень дотошно работающий над своими произведениями. Картины и графика Бехлера есть в экспозициях лучших музеев мира, работающих с современным искусством: и в нью-йоркском Гуггенхайме, и в амстердамском Стеделике, и в парижском центре Жоржа Помпиду. При этом сегодня работы Бехлера не относятся к особо дорогим.
В частности, его выразительные, почти яковлевские, монохромные «цветы» площадью более пяти квадратных метров, экспонированные, и весьма успешно, в 1997 году галеристом Тони Шафрази, год назад нашли своего покупателя за 60 тысяч долларов. У Баскии, к слову, даже приличную графику за такие деньги сложно купить.
Высококлассные работы Бехлера конца 1980-х — начала 1990-х годов можно найти в ценовом диапазоне 25–40 тысяч долларов. Формально текущая инвестиционная статистика по Бехлеру не впечатляет. 100 долларов, условно вложенные в живопись в 1997 году, превратились к 2005-му в 148 долларов — для признанного современного художника это мало. Фактически в период с 1997 по 2003 год ценовой индекс Бехлера колебался вдоль 100-долларовой оси, — то небольшой плюс, то минус. Но тут есть нюанс: около года назад инвестиционный график художника резко пополз вверх, что может свидетельствовать о начале ралли. То есть для инвестора возникает редкая ситуация, когда можно делать ставки в начале роста, на фоне низких цен, а не просто следовать тренду.
В отличие от своих друзей, Баскии и Харинга, художник Кенни Шарф (Kenny Scharf, р. 1958) не может похвастаться оформленной текущей статистикой — ее пока нет, хотя с аукционов за последние 8 лет было реализовано более сотни его работ, преимущественно живописных. Известно, что двухметровые композиции Шарфа ценного периода 1980-х на мировых аукционах стоят около 40–80 тысяч долларов. Вещи попроще подходят для микроинвестиций. Известно, что динамика положительная, а все остальное может быть понятно только при анализе недоступной статистики галерейных продаж.
Известная тема Кенни Шарфа — перепевы сюжетов с культовыми мультяшными персонажами. С его картин на зрителя смотрят Флинстоуны, Джетсоны, Мунстеры, яркие динозавры и прочий «телек». Кумир и наставник — Уорхол, сосед по комнате — Харинг. Идея — введение в искусство образов и предметов из повседневной жизни.
Поп-арт? Не поп-арт. А что?
Сам Шарф определял свой стиль того времени как поп-сюрреализм. Тоже спорно. Экспрессионизм Шарфа действительно особенный: он практически всегда позитивный, яркий, броский. С другой стороны, большинство работ выполнено кропотливо, с тщательностью, без эмоций с брызгами краски и мазком навылет... В карьере Шарфа, как и у Баскии с Харингом, есть и «уличная» страница. Только в отличие от философских высказываний и человечков он адресовал зрителю полюбившихся мультипликационных героев на стенах кафе и других объектах. Прорисованных тщательно, со свойственными художнику юмором и фантазией.
Давать названия стилю художника Дэвида Салле (David Salle, р. 1952) лучше даже не пытаться — уж очень он этого не любит: дескать, его дело — рисовать, а не рассуждать о сути постмодернизма. На самом деле современному художнику приходится это делать, и не о таких вещах рассуждать — таково уж требование рынка к интеллектуальной составляющей творчества. По словам художника, он не проводит подготовительной работы, замысел рождается сразу на холсте, и эта экспрессия чувствуется. Работы художника запоминаются. Московские зрители могли их видеть: как и Баскию, Дэвида Салле привозила галерея Stella Art.
Известно, что в карьере художника были сложные времена. В 1975 году провинциалу из Оклахомы не удалось штурмом взять арт-рынок Нью-Йорка. Год спустя, пережив банкротство, художник на время сменил кисть на работу поваром, учителем и даже творчество в порнографическом издании. Не удивительно, что использование экстремальных сюжетов с обнаженной натурой, можно сказать, стало визитной карточкой его творчества.
Сегодня у Салле все хорошо, его работы есть в коллекции Гуггенхайма, за спиной — опыт режиссерской работы, впереди — новые планы.
С точки зрения инвестиций статистика по Салле довольно неплоха. Условно 100 долларов, вложенные в его творчество в 1997 году, превратились в настоящее время в 227 долларов. С конца 1990-х цены на работы Салле растут не резко, но стабильно, без спадов, свойственных творчеству современных художников. Сегодня Салле уже довольно дорогой художник (цены на выдающиеся работы могут быть выше 300 тысяч долларов), но и в ценовом диапазоне до 50 тысяч долларов можно найти вполне приличные вещи с хорошим инвестиционным потенциалом.
Джордж Кондо (George Condo, р. 1957) — известный состоявшийся интеллектуал с репутацией одного из самых интересных современных американских художников. Про него снят фильм, а Кент Логан, знаменитый коллекционер, который в свое время «угадал» Энди Уорхола, поставил фамилию Кондо в список наиболее перспективных с точки зрения инвестиций художников (в одной из публикаций, подготовленных для Businessweek).
Условно 100 долларов, вложенные в живопись Джорджа Кондо в 1997 году, превратились в 205 долларов к сегодняшнему дню. Графика подорожала менее значительно: 100 долларов за тот же период превратились в 139 долларов. Если Кент Логан окажется прав, то Джордж Кондо — это просто подарок для инвесторов. Уже потому, что ценовой уровень его работ подходит для микроинвестиций — отдельные работы, созданные в конце 1980-х, сегодня стоят дешевле пяти тысяч долларов.
Несмотря на всю формальную привлекательность вложений в нью-йоркских экспрессионистов, российский инвестор должен осознавать все сопутствующие этому поступку ограничения. Так вариант ввезти, полюбоваться, потом вывезти назад и продать на Западе приведет к существенным налоговым последствиям. А основные потенциальные покупатели этих работ находятся именно на Западе (в США, Швейцарии, Германии).
Арт-рынок России еще не вкусил прелестей глобализации, поэтому коллекционеров модного западного современного искусства в стране не много. Очевидно, для того чтобы заработать на владении этими вещами деньги, они не должны покидать пределов страны продажи, а это для российских резидентов уже не так интересно. Впрочем, сегодня ситуация меняется: в страну идут западные галереи, а значит, число русских собирателей прогрессивного искусства вырастет, а проблемы с ликвидностью через несколько лет уйдут в прошлое.
